«Что мы знаем о времени? Только то, что ему подвластны любые изменения и разрушения ? Что оно неумолимо равномерно течет от одного горизонта бытия к другому, составляя в своем движении секунды, столетия, вечность? Что имена одних оно топит в пучине безвестности, а других долго несет на пенных гребнях славы? Что время — это топка, где многоликое будущее, сгорая в настоящем, реализуется в закостеневшее прошлое?»А.Ф. Пугач «Козырев работал на время. Теперь время работает на Козырева»
«Самые точные часы «врут» в районе падения Тунгусского метеорита, на местах посадок НЛО, внутри кругов на пшеничных полях, в различных «треугольниках», в местах испытаний ядерного оружия, около Чернобыльской АЭС, на Медведицкой гряде...»
Вадим Чернобров «Тайны времени»
«Не хватает всего, причем времени даже больше, чем денег». Разговор в курилке
Каждый поклонник творчества Джона Рональда Руэла Толкина помнит, что приключилось с его хоббитом в темных подземельях гоблинов в глубине Туманных Гор. Бедняга едва не стал ужином (или обедом) для мерзкого Голлума, и только случайность спасла мохноногого малыша. Камнем преткновения для Бильбо Беггинса в его игре в загадки с Голумом стала такая головоломка:
Уничтожает все кругом:
Цветы, зверей, высокий дом,
Сжует железо, сталь сожрет
И скалы в порошок сотрет,
Мощь городов, власть королей
Его могущества слабей.
И дальше по Толкину: «Бедняга Бильбо сидел и перебирал в уме имена всех чудовищ и страшилищ, о которых слыхал, но никто из них не натворил стольких ужасов сразу». Тогда, понимая, что сейчас-то его и сожрут, Бильбо смог лишь пискнуть «Время! Время!», имея в виду «Дай мне время! Мне нужно еще немножко подумать!». Ему повезло — тем самым ужасным страшилищем, которое он себе и представить-то не мог, и было Время.
В энциклопедическом словаре читаем: «Пространство и время — всеобщие формы существования материи. Пространство — форма сосуществования материальных объектов и процессов, характеризует структурность и протяженность материальных систем; время — форма последовательной смены явлений и состояний материи, характеризует длительность их бытия. Пространство и время имеют объективный характер, неотделимый от материи, неразрывно связанный с ее движением и друг с другом. Обладают количественной и качественной бесконечностью. Универальные свойства времени — длительность, неповторяемость, необратимость. Всеобщие свойства пространства — протяженность, единство прерывности и непрерывности».
Надо сказать, что даже если мы откроем философский словарь, то столкнемся приблизительно с той же трактовкой. Напомним, что статья называется «Время». И тем не менее в основном говорится в ней не о времени, а о пространстве. Странно? Отнюдь нет. Просто до сих пор в современной науке нет удовлетворительной теории времени, а потому рассматривается оно только как четвертая координата системы пространство — время, неизменная и не подверженная каким-либо влияниям. Некая вялотекущая константа.
Причем в классической физике и в той же теории относительности нет разницы — течет ли время вперед или назад. В то время как человеку свойственно совсем иное восприятие времени. Для нас с вами прошлое отнюдь не эквивалентно будущему, а причина никогда не предшествует следствию. Тем самым классическая концепция времени .как всего лишь одной из осей пространства-времени- выглядит ложной или, по крайней мере, неполной, хотя и очень удобна для решения некоторых теоретических задач.
Своеобразным провозвестником эпохи изучения феномена времени стал Джордж Уэллс. Идею его книги «Машина времени» в сжатом виде можно изложить так — время есть такая же физическая среда, как пространство, а раз в пространстве мы можем двигаться в любом направлении, то вполне возможно, что перемещаться можно и во времени.
Надо сказать, Уэллс из всех писателей-фантастов оказался наиболее «плодовитым» на предсказания, перегнав даже знаменитого по этой части Жюля Верна. Он написал 76 книг, и в течение долгих лет ученый мир потешался сначала над предсказанной им возможностью существования боевого лазера, а затем бытового видеомагнитофона, автомобильных пробок, танковых сражений и, наконец, атомного оружия...
На настоящий момент сбылось 80 процентов его предсказаний, и еще несколько могут быть реализованы буквально в течение ближайшего десятка лет. Так что же с самым первым его предсказанием, с машиной времени? В некоторых, наиболее «оголтелых» или, если пользоваться общепринятой градацией, наиболее «желтых», изданиях не раз мелькала мысль, что машина времени — не фантастика, а давно свершившийся научный факт, используемый военными или же сильными мира сего (в зависимости от того, против кого ратовал в тот момент автор) в собственных, естественно, очень нехороших интересах.
О том, что его машина времени уже построена, Вадим Чернобров сообщил мне еще около трех лет назад. Мы сидели тогда в крохотной и невероятно обшарпанной комнатке объединения «Кос-мопоиск», которое он и возглавляет. Сказано это было как бы между делом, постольку-поскольку, как о чем-то не столь уж и серьезном или важном. Впрочем, и отнеслась я к этому с той же степенью несерьезности. Тем более что и весь последующий разговор не способствовал возникновению стопроцентного доверия — говорили мы на темы самые что ни на есть «невероятные». Об аномальных зонах, встречах с инопланетянами, НЛО, изучаемых в секретных лабораториях НАСА, и прочих уфологических материях. Однако помимо общих слов в рассказе Вадима прозвучали более чем весомые факты и не менее весомые фамилии.
Например, упоминался им Альберт Эйнштейн. Одна из новых легенд современности гласит: в апреле 1955 года родственники Альберта Эйнштейна вместе с прахом усопшего развеяли по ветру пепел некоей сгоревшей рукописи. При этом последние работы великого физика действительно не были найдены. Эйнштейн еще со времен подписания им письма о запрете атомной бомбы был известен своими пацифистскими мыслями, так что нет ничего удивительного в том, что перед смертью он мог сжечь материалы своих разработок, которые казались ему опасными для «недозревшего» для них человечества.
При этом астрофизик Морис Джессуп свидетельствует, что последней крупной работой Эйнштейна была расшифровка результатов эксперимента 1943 года с эсминцем «Элдридж». Разработанный при поддержке Эйнштейна знаменитый филадельфийский эксперимент с созданием вокруг эсминца «Элдридж» кокона из мощного электромагнитного поля широко известен. Настолько, что по его «сценарию» в Голливуде был снят художественный фильм.
В опыте использовались гигантские магнитные генераторы, работавшие в резонансных частотах, которые были призваны сделать невидимым для противника целый военный корабль. Наверняка сам Эйнштейн, обладавший широкими познаниями в области Единой теории поля, был бы против «сырого» эксперимента, в котором не учитывались возможные побочные эффекты, но идея «невидимости» вскружила головы многим высоким чинам из военных ведомств.
Во время эксперимента «Элдридж» находился у специального причала на морской верфи в Филадельфии. Наблюдение за ним осуществлялось с другого корабля — «Эндрю Фьюресет». После включения генераторов эсминец пропал из Филадельфийской верфи, при этом вода сохранила первоначальную форму — на ней словно бы остался отпечаток днища исчезнувшего корабля. Мгновением позже было зафиксировано появление корабля в доке у Норфолка, а еще через мгновение он «вернулся» в филадельфийский порт. Для матросов «Элдриджа» этот секретный эксперимент закончился трагически. В гравитационном вихре, возникшем в момент включения генераторов, люди вместе с кораблем словно бы размазались по силовым линиям. После «возвращения» корабля в док часть моряков просто исчезла с палубы. Другие были мертвы, причем их тела стали единым целым с кораблем — молекулы их организмов словно бы перемешались со сталью и другими материалами, из которых состоял корабль. Третьи обрели некие фантастические возможности — они могли проникать через стены внезапно появляться и исчезать, вот только происходило все это помимо их воли. Отмечены случаи «воспламенения». Конечно, речь идет не о химической реакции горения. Здесь «горение» было вызвано резким возрастанием теплового движения молекул и как следствие неконтролируемым ростом температуры человеческого тела. По всей видимости, военные в ходе эксперимента столкнулись с эффектами изменения времени, и резкое замедление времени для моряков «Элдриджа» оказалось губительным. Наша программа рассказывала об этом, но сама я тогда еще трудилась в «Вестях», а посему не чувствую за собой морального права и дальше говорить о том, что было сделано не мной, а моими нынешними коллегами.
Зато мне довелось услышать от Вадима Черноброва о случаях «самовозгорания» людей, совершенно не связанных ни с какими научными экспериментами. Случаи эти были зафиксированы группой «Космопоиск» и по своему описанию удивительно походили на трагические события на «Элдридже». Вот фрагмент из моего тогдашнего интервью с ним: «По нашей картотеке 1600 только аномальных мест, загадочных мест, легендарных мест, окутанных какими-то древними или современными былинками, рассказами. Например, в Волгоградской области нами было зафиксировано несколько случаев самовозгорания людей. Известен случай, когда среди бела дня на глазах у своего напарника сгорел пастух. Произошло все мгновенно и ввергло невольного свидетеля в состояние шока. Это
явление до сих пор не получило ровным счетом никакого официального объяснения. Есть несколько гипотез, есть масса мнений, среди которых превалирует такое, что этого не может быть, поскольку это никакими законами не описывается. Самое главное, что проверить практически невозможно, потому что явление это редчайшее».
В том же «Космопоиске» собрана богатая картотека так называемых гиблых мест, влияние которых на людей Чернобров объясняет явлением «срыва Времени», когда обычное течение времени резко нарушается в силу каких-то причин, среди которых перечисляются как геомагнитные факторы, так и искусственно созданные аномалии.
Чернобров: «Явление срыва времени можно вызвать и искусственно, например при помощи ядерного взрыва. Один из участников испытаний на Семипалатинском полигоне рассказывал мне, как он с еще двумя военными специалистами был у оголовка скважины, когда прямо под ними на глубине 3 километров грянул взрыв: «Что-то меня подняло, находящиеся впереди меня люди оказались вдруг внизу и какими-то уменьшившимися. Я перестал ощущать под собой землю, казалось, весь земной шар исчез. Затем послышался тяжелый-тяжелый вздох откуда-то снизу, после чего я очутился на дне глубокого оврага. Иванов исчез из поля зрения, а Константин Михайлович оказался на краю обрыва — я увидел его как бы через огромную линзу увеличенным в несколько раз! Потом волна схлынула, мы все опять стояли на ровной поверхности, которая, как кисель, содрогалась. Затем, будто резко прихлопнули дверь в иной мир, дрожь прекратилась, и земная твердь вновь застыла, вернув мне ощущение реальной силы тяжести».
В Семипалатинске среди специалистов хорошо известна «болезнь доктора Жарова», или в просторечье «рассыпание». Названа она в честь врача, который занимался препарированием животных, погибших от ядерного взрыва. «Рассыпавшихся» людей, которые по нескольку суток не дышали и не двигались, поначалу хоронили, а после открытия Жарова им стали давать возможность «отлежаться». И мнимые трупы через несколько дней оживали! Аналогичные случаи, судя по тем немногим сведениям, которые удалось собрать, наблюдались и среди людей, присутствовавших при филадельфийском эксперименте с эсминцем «Элдридж», — у них словно бы на какое-то время выключались биологические часы.
Скупые сведения на уровне сплетен ходили одно время и вокруг работ Игоря Курчатова, якобы работавшего над аналогом эйнштейновского эксперимента. Но все это так и осталось сплетней — видимо, наши компетентные органы, столь долго работавшие в режиме строгой секретности, все еще не разучились хранить кое-какие наиболее важные для будущего науки, а значит, и всей страны, тайны.
Профессор Николай Александрович Козырев начал разрабатывать свою теорию времени еще в сталинских лагерях. Но подошел он к ее решению с позиций астрономии, науки, которую он, собственно, и изучал в Петроградском государственном университете еще в 20-х годах ныне ушедшего уже двадцатого века.
Имя Козырева в наших программах упоминалось достаточно часто, но всякий раз в связи с так называемыми зеркалами Козырева — приборами, с помощью которых изучаются свойства времени. Однако, когда это словосочетание было произнесено мной в разговоре с близкими и друзьями ныне покойного профессора, я натолкнулась на резко негативное отношение к тому, что само имя Козырева ставилось рядом с подобной «чертовщиной» и «паранормальщиной».
Неудивительно, что нам захотелось разобраться, в чем же тут дело, — ну не случайно же возникло это широко известное понятие? И почему получилось так, что имя человека, про которого один из ведущих физиков планеты сказал, что Козырев мог бы стать вторым Эйнштейном, осталось в тени и могло бы быть просто забыто большинством, если бы не все те же «зеркала»?
К этому моменту у моего шефа Олега Вакулов-ского накопилось объемистое досье о Николае Козыреве — фигура «небесного интеллигента», а именно так назвал Козырева Андрей Вознесенский, интересовала его уже давно. И вот теперь появилась возможность поговорить с людьми, которые хорошо знали и Николая Александровича и его работы.
В Питере наша съемочная группа оказалась в конце апреля, буквально через неделю после того, как мы вернулись из Египта, где побывали совместно с экспедицией Эрнста Мулдашева. Пока переезжали на небольшом автобусе от одного памятника древней культуры к другому — а расстояния немаленькие, иногда в пути приходилось проводить по семь-восемь часов, — говорили о многом, и в том числе о «зеркалах Козырева»... Но об этом позже, а пока...
Пулковская обсерватория, расположенная совсем недалеко от Санкт-Петербурга, поразила своим духом. С одной стороны, это был тот дух подвижничества, величия человеческой мысли, который можно почувствовать в старом добром кинофильме «Весна». Там как раз идет рассказ об ученом-астрономе, играет ее Любовь Орлова. Но в фильме показан размах советской науки и, уж простите за меркантильность, стоящая за ним очевидная весомость финансирования. Теперь же предо мной оказались люди, чья научная деятельность была все еще основана на том же энтузиазме, но при этом базировалась на подавляющей бедности. Человек, который отвечает в обсерватории за связи с общественностью, вышел встречать нас в таком рваном головном уборе (затруднюсь охарактеризовать его иначе), что мне стало как-то даже неловко. При этом явно ощущавшийся во всем застой накладывал на светлые думы об ученых-подвижниках отпечаток убогости, который ну никак не хотел вязаться с представлением о великих открытиях, а скорее заставлял думать о подковерной борьбе за копеечное финансирование малобюджетных опытов или об интригах вокруг соцстраховских путевок в Сочи.
Это лишь мнение заезжего столичного журналиста, чей взгляд никак не может претендовать на глубинное понимание истинных настроений и реального хода научной мысли в Пулкове хотя бы в силу того, что за один день проникнуться этими тонкостями практически невозможно. И тем не менее именно таким я, да, впрочем, и мои коллеги, с которыми мы обсуждали свои ощущения, увидела Пулково.
Я отдаю себе отчет, что звучит это жестоко, но правда всегда жестока. И потом, я думаю, каждому понятно, что желания оскорбить пулковцев у меня нет. Их вины, как, впрочем, и вины многих других научных коллективов, в бедственном положении науки нет никакой. Здесь можно вести разговор только о как минимум недальновидной, а по сути дела преступной политике государства в области финансирования науки. Впрочем, об этом и без меня сказано было более чем достаточно и тоже в достаточно резких тонах, и это никак не повлияло на ситуацию.
А потому давайте вернемся к тем временам, когда новая область астрономии — астрофизика была на подъеме. От простого наблюдения положения звезд удалось перейти к непосредственному получению знаний о звездах через их спектры. Появилась возможность просчитывать, как звезды на самом деле выглядят и что в них происходит. Открывались совершенно новые перспективы. И юный Николай Козырев, возможно, уже тогда видел их.
Рассказывает Дмитрий Николаевич Козырев, сын ныне покойного профессора: «В те годы кафедра астрономии состояла фактически из 3—4 студентов на курсе. Студенты были удивительные: это был Виктор Амазаспович Амбарцумян, впоследствии ставший астрономом номер один в СССР, академиком и прочая; это был Дмитрий Иванович Еропкин, потомок декабристов из старинного дворянского рода Рюриковичей, талантливейший молодой человек, который, к сожалению, погиб в 1937 году в сталинских застенках. Были выдающиеся преподаватели, среди которых, видимо, самым главным был Аристарх Аполлонович Белопольский, человек, который фактически основал в России астрофизику».
Третьим в этой неразлучной троице, а так их и называли, стал Козырев. По окончании университета все трое оказались в Пулковской обсерватории, где тут же прославились. Правда, поначалу это была далеко не научная слава. Молодые люди положа руку на сердце были изрядными хулиганами. В Пулкове до сих пор помнят «шутку», которую Козырев и Еропкин выкинули над собственным товарищем Виктором Амбарцумяном. Рассказывая о ней, нынешний заместитель директора Пулковской обсерватории Иван Канаев не мог сдержать улыбки: «Им было в то время уже много за 20лет. И тем не менее когда они однажды катались на лодке, то в порядке хулиганства выкинули Амбарцумяна из лодки в воду, прекрасно зная, что он не умеет плавать. Но тут проявился характер Амбарцумяна. Он был очень умный человек и очень быстро соображающий. К изумлению Еропкина и Ко-
зырева, которые надеялись повеселиться, он вдруг пошел ко дну и тихо, не бултыхаясь, остался там... Они сразу же нырнули, вытащили его, и он сказал, отряхнувшись: «Ну вот, если бы я начал пытаться плыть, вы бы захохотали, и я, глядишь бы, и утонул, а теперь, видите, вы меня сразу спасли». В тридцатилетнем возрасте не все люди развлекаются таким образом. Для этого надо обладать совершенно определенным характером».